Садко поэма
Если слушать вы готовы,
Собирайтесь млад и стар:
На Ильмене, у Волховы Жил Садко, купец-гусляр.
Он на гуслях заиграет - В пляс пускается народ,
Словно душу изливает, Песня зА сердце берёт.
Но грустит Садко по воле, Мрачно сомкнуты уста,
Ненасытно смотрит в море, Манит в даль его мечта.
Плачут гусельки Садковы, Шелестит им в лад камыш,
лебеди плывут в Волхове, А на море - гладь да тишь.
Вдруг вся стая лентой красной Вверх взлетев, упала ниц:
Из лебёдушек прекрасных Превратилися в девиц.
Среди них Царевна-лебедь - Глаз не сводит с молодцА,
Гусли слушает и млеет, Кровь отхлынула с лица:
Песнь твоя подобна плачу... Я достойно награжу,
Чудо-рыбок на удачу Я в твой невод положу.
Дело близится к рассвету - Тут очнулся молодЕц:
Глядь - лебёдушек уж нету, Всех созвал домой отец.
В море мимо проплывали Иноземные купцы,
Много дивного видАли - Весть летит во все концы.
Покажу своё вам диво - Хитро думает Садко,
В лодку он садится живо, Сеть бросает далеко.
В сеть попали лишь три рыбки, Вынимает парень их:
Всё сбылося без ошибки - Вот три слитка золотых.
Новгородец всяк дивится, Иноземцы впали в шок.
- Молодец, краса-девица! Хоть сыграть на посошок.
Счастлив был Садко безмерно: Взял армаду кораблей,
Сотни две дружины верной Славно трудятся на ней.
Встал Садко однажды рано, На корабль восходит сам,
Солнце алое багряно Освещает паруса.
Море волны в узел вяжет, Лют и злобен гнев морской,
Лишь корабль на волнах пляшет, Чайки мечутся с тоской.
В борт вонзаются громады, Поднимая сонмы брызг,
В океан ушла армада, Лишь Садко измучен вдрызг.
Разыгралася стихия, Мчатся волны, грохоча,
Стоны тяжкие, глухие - Рвёт добычу зверь, рыча.
А за первыми - вторые, Нет им счёта и числа
И наездники лихие Вылетают из седла....
Паруса совсем обвисли, На волнАх лежит туман
И таинственная сила Не пускает в океан.
Злата-сЕребра, подарков Не желает царь морской
И дружина в схватке жаркой На Садко глядит с тоской.
Держит речь он пред дружиной, Гусли звончаты - без струн...
Взор уже не соколиный - Поизмучил царь Нептун.
Что за бог нам дал страданий? Иль Нептун, иль Посейдон?
Коли он не хочет дани, Чьей-то жизни хочет он?
Царь морской разгневан, видно, Вот, дружина, мой вам сказ:
Чтобы не было обидно, Пусть рассудит жребий нас.
Встали к жребию за долей Все дружинники рядком,
Только трижды чьей-то волей Доля выпала Садко.
Делать нечего. И вскоре, Всё, что есть, друзьям даря,
Собирается он в море До заморского царя.
Гусли звончаты за пояс, Образок туда ж заткнул,
Лёг на дОсочку тесОву И не помнит, как заснул...
Вдруг Садко в воде очнулся - Глядь, на дне морском сидит.
Окончательно проснулся, Сам с собою говорит:
Я живой! Вот чудо, братцы! Лунный свет в воде горит.
Как до царства мне добраться? Видит - в море Рыба-Кит.
Эй, страшилище морское, Как добраться до дворца?
Кит глотнул его с доскою - Нету больше молодцА!
В животе Кита просторно, Брюхо - словно батискаф.
Сел Садко у глаз проворно, Кит летит по дну стремглав.
Путь далёк, дворец не рядом, Чудеса то там, то тут:
Вот русалочки в нарядах Из цветов венки плетут,
Вон дельфины-раскрасавцы Закусили удила,
Синим пламенем искрятся Их прохладные тела.
Чудо-рыбки золотые И резвятся, и бурлят,
Блещут звёздочки морские, Словно белый водопад...
Кит фонтан метнул, играя, С ним Садко взлетает ввысь,
Страж ворота отпирает - Слава Богу, добрались.
ЧУдно здесь, в подводном царстве: Терем дивный под водой,
Видит трон в златом убранстве, А на нём - Нептун седой.
Рядом с ним сидит царица И Волхова. Без прикрас -
На Садко - не наглядится, Отвести не может глаз.
А сама, как месяц юный, Царь играть даёт приказ.
Зазвенели гуслей струны И дворец пустился в пляс,
Задрожал прозрачный терем, Сутки, третьи ... просто жуть!
Заревело море зверем, Люди начали тонуть...
Сорок дочек у Нептуна Величавых стройных рек,
Серебристых, словно луны, Но Садко-то человек!
Царь велит ему жениться, Да, на младшенькой при том,
Хоть прекрасна молодица, Но русалка же, с хвостом!
Есть без счёта золотишко, Но так хочется домой...
Пригорюнился купчишка, А царевна: Милый мой!
Мы грустить, Садко, не будем, Есть душа и у реки -
Помогу вернуться к людям, Хоть Нептуну вопреки.
По лазореву лужочку Сон по берегу ходил
И рукой Нептуна дочки Добра молодца будил:
Ты проснись, Садко мой славный, Я рекою обернусь,
Да женись-ка на Любаве, Ну вставай, Садко, не трусь.
Я уйду к сестрицам рекам, Чтоб ласкать морское дно,
Быть русалкам с человеком Никогда не суждено.
Надо ж, сон! Купец очнулся Жив, здоров и невредим,
Образка рукой коснулся И за пояс - гусли с ним!
Жил Садко на свете долго, Видел Тихий океан,
Плавал в Каспий он по Волге, Повидал немало стран
На Ильмене, у Волховы Жил Садко, купец-гусляр.
Он на гуслях заиграет - В пляс пускается народ,
Словно душу изливает, Песня зА сердце берёт.
Но грустит Садко по воле, Мрачно сомкнуты уста,
Ненасытно смотрит в море, Манит в даль его мечта.
Плачут гусельки Садковы, Шелестит им в лад камыш,
лебеди плывут в Волхове, А на море - гладь да тишь.
Вдруг вся стая лентой красной Вверх взлетев, упала ниц:
Из лебёдушек прекрасных Превратилися в девиц.
Среди них Царевна-лебедь - Глаз не сводит с молодцА,
Гусли слушает и млеет, Кровь отхлынула с лица:
Песнь твоя подобна плачу... Я достойно награжу,
Чудо-рыбок на удачу Я в твой невод положу.
Дело близится к рассвету - Тут очнулся молодЕц:
Глядь - лебёдушек уж нету, Всех созвал домой отец.
В море мимо проплывали Иноземные купцы,
Много дивного видАли - Весть летит во все концы.
Покажу своё вам диво - Хитро думает Садко,
В лодку он садится живо, Сеть бросает далеко.
В сеть попали лишь три рыбки, Вынимает парень их:
Всё сбылося без ошибки - Вот три слитка золотых.
Новгородец всяк дивится, Иноземцы впали в шок.
- Молодец, краса-девица! Хоть сыграть на посошок.
Счастлив был Садко безмерно: Взял армаду кораблей,
Сотни две дружины верной Славно трудятся на ней.
Встал Садко однажды рано, На корабль восходит сам,
Солнце алое багряно Освещает паруса.
Море волны в узел вяжет, Лют и злобен гнев морской,
Лишь корабль на волнах пляшет, Чайки мечутся с тоской.
В борт вонзаются громады, Поднимая сонмы брызг,
В океан ушла армада, Лишь Садко измучен вдрызг.
Разыгралася стихия, Мчатся волны, грохоча,
Стоны тяжкие, глухие - Рвёт добычу зверь, рыча.
А за первыми - вторые, Нет им счёта и числа
И наездники лихие Вылетают из седла....
Паруса совсем обвисли, На волнАх лежит туман
И таинственная сила Не пускает в океан.
Злата-сЕребра, подарков Не желает царь морской
И дружина в схватке жаркой На Садко глядит с тоской.
Держит речь он пред дружиной, Гусли звончаты - без струн...
Взор уже не соколиный - Поизмучил царь Нептун.
Что за бог нам дал страданий? Иль Нептун, иль Посейдон?
Коли он не хочет дани, Чьей-то жизни хочет он?
Царь морской разгневан, видно, Вот, дружина, мой вам сказ:
Чтобы не было обидно, Пусть рассудит жребий нас.
Встали к жребию за долей Все дружинники рядком,
Только трижды чьей-то волей Доля выпала Садко.
Делать нечего. И вскоре, Всё, что есть, друзьям даря,
Собирается он в море До заморского царя.
Гусли звончаты за пояс, Образок туда ж заткнул,
Лёг на дОсочку тесОву И не помнит, как заснул...
Вдруг Садко в воде очнулся - Глядь, на дне морском сидит.
Окончательно проснулся, Сам с собою говорит:
Я живой! Вот чудо, братцы! Лунный свет в воде горит.
Как до царства мне добраться? Видит - в море Рыба-Кит.
Эй, страшилище морское, Как добраться до дворца?
Кит глотнул его с доскою - Нету больше молодцА!
В животе Кита просторно, Брюхо - словно батискаф.
Сел Садко у глаз проворно, Кит летит по дну стремглав.
Путь далёк, дворец не рядом, Чудеса то там, то тут:
Вот русалочки в нарядах Из цветов венки плетут,
Вон дельфины-раскрасавцы Закусили удила,
Синим пламенем искрятся Их прохладные тела.
Чудо-рыбки золотые И резвятся, и бурлят,
Блещут звёздочки морские, Словно белый водопад...
Кит фонтан метнул, играя, С ним Садко взлетает ввысь,
Страж ворота отпирает - Слава Богу, добрались.
ЧУдно здесь, в подводном царстве: Терем дивный под водой,
Видит трон в златом убранстве, А на нём - Нептун седой.
Рядом с ним сидит царица И Волхова. Без прикрас -
На Садко - не наглядится, Отвести не может глаз.
А сама, как месяц юный, Царь играть даёт приказ.
Зазвенели гуслей струны И дворец пустился в пляс,
Задрожал прозрачный терем, Сутки, третьи ... просто жуть!
Заревело море зверем, Люди начали тонуть...
Сорок дочек у Нептуна Величавых стройных рек,
Серебристых, словно луны, Но Садко-то человек!
Царь велит ему жениться, Да, на младшенькой при том,
Хоть прекрасна молодица, Но русалка же, с хвостом!
Есть без счёта золотишко, Но так хочется домой...
Пригорюнился купчишка, А царевна: Милый мой!
Мы грустить, Садко, не будем, Есть душа и у реки -
Помогу вернуться к людям, Хоть Нептуну вопреки.
По лазореву лужочку Сон по берегу ходил
И рукой Нептуна дочки Добра молодца будил:
Ты проснись, Садко мой славный, Я рекою обернусь,
Да женись-ка на Любаве, Ну вставай, Садко, не трусь.
Я уйду к сестрицам рекам, Чтоб ласкать морское дно,
Быть русалкам с человеком Никогда не суждено.
Надо ж, сон! Купец очнулся Жив, здоров и невредим,
Образка рукой коснулся И за пояс - гусли с ним!
Жил Садко на свете долго, Видел Тихий океан,
Плавал в Каспий он по Волге, Повидал немало стран
Н Н Косухина
Поэма Садко
Сказка-легенда "Краса"
Давно дело было, наверное, встарь:
В прекрасном дворце жил, как водится, царь.
Пиры задавали там каждую ночь,
Была, как положено, царская дочь.
Всё есть у царя – жемчуга, изумруды…,
Но разве жить могут цари без причуды?
У дочери царской такая краса!
Струится до пят у царевны коса,
Улыбки её золотые лучи
Спасают от холода в зимней ночИ,
Глаза, будто звёзды, под бровью мерцают,
Ресницы густые, как крылья летают.
Гордится красавицей дочерью царь,
Но счастье её уж кладёт на алтарь:
Полцарства тому из счастливцев сулит,
Кто сердце царевны Нинон покорит.
Тут тучи на небо гурьбой налетели,
Послышались стоны и всхлипы свирели,
То плачет царевна, головку клоня:
Царь дочке дает на раздумья три дня.
На площади яблоку негде упасть,
Где принцы уж кажут любовную страсть,
Но царская дочка твердит, как в бреду:
Отец, за немилого я не пойду!
От слов этих хмурится грозный отец:
Когда же ты выберешь, дочь, наконец?
Тебе не позволю позорить наш род,
Ты видишь, смеётся над нами народ.
Послушайся, дочка, родного отца
И выбери завтра себе молодца,
Чтоб был он красив, и силён, и богат,
С таким породниться, конечно, я рад.
Царевна молчит, от испуга дрожа –
Проклятье отцово острее ножа.
И вот наступила последняя ночь,
В слезах убивается царская дочь:
Давно уж ей дорог не принц удалой,
Не паныч богатый, а парень простой,
Что с измальства служит на царском дворе,
Работает ловко, встаёт на заре,
Пусть нет за душой у него ни гроша,
Зато золотая у парня душа.
И ветер надрывно гудит за окном,
А думы царевны твердят об одном:
Ведь если отцу про него рассказать,
Велит он беднягу тотчас наказать,
Прикажет он копу казнить бедняка,
У злобного сердца – лихая рука.
Всю ночку Нинон не смыкала глаза,
Звезда за окошком дрожит, как слеза,
И девичьи губы белей полотна,
Но всё же, отцу возражает она:
Отец дорогой, я упрямлюсь не зря,
Уже за окном полыхает заря,
И прежде, чем мне покориться судьбе,
Позволь одну тайну поведать тебе:
Ты помнишь, однажды к нам в полночь, отец,
Гадалка-весталка зашла во дворец,
И руку мою, усмехаясь, взяла,
И горькую долю по ней предрекла.
Сказала: - Красавица, суженый твой
Родился, видать, не под доброй звездой –
Ему суждено умереть оттого,
Что ты поцелуем коснёшься его.
С тех пор я, однако, грущу и молчу,
И выбрать себе жениха не хочу.
О, горе! – воскликнул сердито отец,
Великому роду приходит конец,
Уже голова моя стала седа,
Мне внуков не нянчить теперь никогда!
Поник головою задумчиво царь,
И горькую весть всем поведал Звонарь,
О том, что красавица царская дочь
Погубит избранника в первую ночь.
Рассвет от испуганных криков оглох,
На площади начался переполох,
И через мгновение ветра быстрей
Умчались все принцы, хлестая коней.
А в вихре пыли придорожной густой
Остался стоять только парень простой.
Царь взглядом сердитым обжёг бедняка:
Зачем ты остался, презренный слуга?
А парень ему усмехнулся в ответ:
Без милой красавицы жизни мне нет.
Полцарства я, царь, у тебя не прошу –
Одним поцелуем её дорожу.
Позволь мне царевну женою назвать,
За это готов я три жизни отдать.
И вот уже свадьба гремит во дворце,
Две розы горят на девичьем лице,
Две розы пунцовых в прекрасном саду,
Горят не на радость, горят на беду.
И гостьей незваной торопится ночь,
Ей бедному юноше нечем помочь,
Уж люди расходятся с пира домой,
С печалью предчувствуя час роковой.
В тот миг, когда небо окрасил закат,
Царь крики услышал из царских палат,
И тут же пустился на крики бежать –
Последнюю почесть бедняге воздать.
И что же? Глазам он не верит своим –
Живёхонек зять его и невредим,
А рядом стоит молодая жена,
Как солнце румяна, как тополь, стройна.
Царь только невольно руками всплеснул:
Дурак я, - мошенник меня обманул!
Неужели ты, дочь, с батраком заодно
Меня провести загадала давно?
Иль, может быть, этот трусливый бедняк
К тебе подойти не решился никак?
Всю ночь просидел он, от страха дрожа,
Боясь поцелуя, как будто ножа?
Царю отвечает красавица дочь:
Отец, совершилось гаданье точь-в-точь:
Лишь я поцелуем коснулась его,
Не стало в живых жениха моего,
Упал бездыханно твой зять на ковёр,
Бессильные руки свои распростёр.
И тотчас на небе угасла звезда,
И в тёмном углу усмехнулась Беда,
И чёрные кони заржали вдали,
Из глаз моих слёзы ручьём потекли,
Но только коснулись две капли щеки –
Очнулся мой сокол, беде вопреки.
Доволен счастливой развязкой отец,
А мы – что у сказки хороший конец,
Что есть ещё в мире такая Краса,
Которая может творить чудеса!
В прекрасном дворце жил, как водится, царь.
Пиры задавали там каждую ночь,
Была, как положено, царская дочь.
Всё есть у царя – жемчуга, изумруды…,
Но разве жить могут цари без причуды?
У дочери царской такая краса!
Струится до пят у царевны коса,
Улыбки её золотые лучи
Спасают от холода в зимней ночИ,
Глаза, будто звёзды, под бровью мерцают,
Ресницы густые, как крылья летают.
Гордится красавицей дочерью царь,
Но счастье её уж кладёт на алтарь:
Полцарства тому из счастливцев сулит,
Кто сердце царевны Нинон покорит.
Тут тучи на небо гурьбой налетели,
Послышались стоны и всхлипы свирели,
То плачет царевна, головку клоня:
Царь дочке дает на раздумья три дня.
На площади яблоку негде упасть,
Где принцы уж кажут любовную страсть,
Но царская дочка твердит, как в бреду:
Отец, за немилого я не пойду!
От слов этих хмурится грозный отец:
Когда же ты выберешь, дочь, наконец?
Тебе не позволю позорить наш род,
Ты видишь, смеётся над нами народ.
Послушайся, дочка, родного отца
И выбери завтра себе молодца,
Чтоб был он красив, и силён, и богат,
С таким породниться, конечно, я рад.
Царевна молчит, от испуга дрожа –
Проклятье отцово острее ножа.
И вот наступила последняя ночь,
В слезах убивается царская дочь:
Давно уж ей дорог не принц удалой,
Не паныч богатый, а парень простой,
Что с измальства служит на царском дворе,
Работает ловко, встаёт на заре,
Пусть нет за душой у него ни гроша,
Зато золотая у парня душа.
И ветер надрывно гудит за окном,
А думы царевны твердят об одном:
Ведь если отцу про него рассказать,
Велит он беднягу тотчас наказать,
Прикажет он копу казнить бедняка,
У злобного сердца – лихая рука.
Всю ночку Нинон не смыкала глаза,
Звезда за окошком дрожит, как слеза,
И девичьи губы белей полотна,
Но всё же, отцу возражает она:
Отец дорогой, я упрямлюсь не зря,
Уже за окном полыхает заря,
И прежде, чем мне покориться судьбе,
Позволь одну тайну поведать тебе:
Ты помнишь, однажды к нам в полночь, отец,
Гадалка-весталка зашла во дворец,
И руку мою, усмехаясь, взяла,
И горькую долю по ней предрекла.
Сказала: - Красавица, суженый твой
Родился, видать, не под доброй звездой –
Ему суждено умереть оттого,
Что ты поцелуем коснёшься его.
С тех пор я, однако, грущу и молчу,
И выбрать себе жениха не хочу.
О, горе! – воскликнул сердито отец,
Великому роду приходит конец,
Уже голова моя стала седа,
Мне внуков не нянчить теперь никогда!
Поник головою задумчиво царь,
И горькую весть всем поведал Звонарь,
О том, что красавица царская дочь
Погубит избранника в первую ночь.
Рассвет от испуганных криков оглох,
На площади начался переполох,
И через мгновение ветра быстрей
Умчались все принцы, хлестая коней.
А в вихре пыли придорожной густой
Остался стоять только парень простой.
Царь взглядом сердитым обжёг бедняка:
Зачем ты остался, презренный слуга?
А парень ему усмехнулся в ответ:
Без милой красавицы жизни мне нет.
Полцарства я, царь, у тебя не прошу –
Одним поцелуем её дорожу.
Позволь мне царевну женою назвать,
За это готов я три жизни отдать.
И вот уже свадьба гремит во дворце,
Две розы горят на девичьем лице,
Две розы пунцовых в прекрасном саду,
Горят не на радость, горят на беду.
И гостьей незваной торопится ночь,
Ей бедному юноше нечем помочь,
Уж люди расходятся с пира домой,
С печалью предчувствуя час роковой.
В тот миг, когда небо окрасил закат,
Царь крики услышал из царских палат,
И тут же пустился на крики бежать –
Последнюю почесть бедняге воздать.
И что же? Глазам он не верит своим –
Живёхонек зять его и невредим,
А рядом стоит молодая жена,
Как солнце румяна, как тополь, стройна.
Царь только невольно руками всплеснул:
Дурак я, - мошенник меня обманул!
Неужели ты, дочь, с батраком заодно
Меня провести загадала давно?
Иль, может быть, этот трусливый бедняк
К тебе подойти не решился никак?
Всю ночь просидел он, от страха дрожа,
Боясь поцелуя, как будто ножа?
Царю отвечает красавица дочь:
Отец, совершилось гаданье точь-в-точь:
Лишь я поцелуем коснулась его,
Не стало в живых жениха моего,
Упал бездыханно твой зять на ковёр,
Бессильные руки свои распростёр.
И тотчас на небе угасла звезда,
И в тёмном углу усмехнулась Беда,
И чёрные кони заржали вдали,
Из глаз моих слёзы ручьём потекли,
Но только коснулись две капли щеки –
Очнулся мой сокол, беде вопреки.
Доволен счастливой развязкой отец,
А мы – что у сказки хороший конец,
Что есть ещё в мире такая Краса,
Которая может творить чудеса!